Я не люблю, когда говорят обо мне. Давайте поговорим о чем-то важном.
Быть женатым — это значит, что я могу бзднуть прямо в кровати. Или есть там мороженое. Если бы у меня были сверхъестественные способности, я бы повернул время вспять — вот что бы я сделал. У меня масса планов. Я бы хотел иметь кучу домов на колесах. Я бы хотел записать альбом, как Дженнифер Лопес. Только это будет акустическая версия KC & the Sunshine Band (американская диско-фанк-группа. — Esquire). Я бы хотел выпустить собственную линию одежды. У меня все будет как у Паффа Дэдди. Только мех будет синтетический. Мы, знаменитости, вынуждены держаться вместе. Я же не могу просто пойти к доктору и сидеть в приемной, читая журнал, — ко мне начнут подходить люди. Я не могу просто приехать в аэропорт и ждать своего рейса — меня там просто покалечат. Моя неделя очень проста: пять дней из семи на хвосте у меня висят по три машины с папарацци. Такая арифметика. Я из тех людей, кого ненавидят на генетическом уровне. Как-то раз я позвонил своему деду. «Мы тут посмотрели твое кино», — сказал дед. «Какое именно, дед?» — сказал я. А он крикнул моей бабушке: «Эй, Бетти, как называлось то кино, от которого я блевал третьего дня?» Я свято верю в свой метод: вначале здорово в***ваешь [трудишься], потом здорово отдыхаешь. Мне вообще-то насрать на собственную безопасность. Я курю. Потом бросаю. Потом снова курю. Потом бросаю. Потом опять. И так снова, и снова, и снова. С моралью у меня дела обстояли не очень-то. Я ведь не особо зациклен на морали. Я хорошо помню свой первый поцелуй. Мы договорились в школе с одной девчонкой, что встретимся за гаражами и поцелуемся. Мы были так серьезны, как будто о каком-то важном бизнесе говорили. В общем, я поцеловал ее и убежал домой. Вот каким был мой первый поцелуй. Слышать, как твой маленький ребенок срыгивает, — это самый счастливый момент в жизни. Это момент, от которого получаешь наибольшее удовольствие. Уединение — это когда ты можешь выйти и посидеть на крылечке в одиночестве. Уединение — это когда тебе нужно самому выносить мусор, потому что в доме его скопились гребаные кучи, а вынести его больше некому. Свобода слова? Мне кажется, это отличная штука. Мне кажется, у всех должна быть свобода слова. Но вы лучше спросите об этом у Анжелины. Она вам расскажет гораздо больше, чем я. Не стоит говорить о том, о чем ничего не знаешь. Поэтому я не люблю интервью. Журналисты спрашивают меня, что я думаю по поводу Китая и Тибета. Кому есть дело до того, что я думаю по этому поводу? Я человек, который работает со сценарием. Я взрослый чувак, который накладывает на себя грим. Я без ума от мотоциклов. Абсолютно чокнут. У меня есть чопперы. У меня есть спортивные. У меня есть кроссовые. У меня есть мотоциклы, собранные специально для меня. Все эти машины — настоящее искусство, как скульптура. Но я не хочу говорить об этом. Просто признаю, что у меня есть такая болезнь. Вот и все. Я ни хрена не знаю про художников. Только про скульпторов. И то чуть-чуть. Никогда не тратьте чертовы кучи денег на безумные гигантские матрасы с двойной набивкой по обеим сторонам и всякой прочей ерундой. Просто сходите в магазин и купите обычный плоский матрас. Потом купите трехдюймовую подкладку из темпура (высокоэластичная пена. — Esquire) и положите сверху. Последуйте хорошему совету. Это идеальный сон. Блаженство вам гарантировано. Я никогда в своей жизни не проводил так много времени в юбке, как на съемках «Трои». Но юбки не так уж и плохи. Черт, они вовсе не так плохи. Чтобы получить что-то, нужно потерять что-то. Слава — та еще б***, чуваки.
Если вам понравился пост, пожалуйста, поделитесь им со своими друзьями:
Комментарии (0)