
Иди и смотри
Один из самых сильных, тяжёлых и известных советских фильмов о войне рассказывает о двух белорусских деревенских подростках, которые воспринимают ужасы войны ещё непривыкшим, ясным взором. Сюжет его нет смысла пересказывать, лучше упомянуть несколько фактов: например, по опросу читателей журнала «Советский экран» «Иди и смотри» был признан лучшим фильмом 1986 года (в то время это был один из главных кинорейтингов страны), а подростка на роль Флёры, главного героя, тестировали, показав ему множество кадров из концлагеря, и затем предложив чай с тортом. Мальчик не смог есть из-за переживаний, и режиссёр понял, что ужас он сыграет очень убедительно. Чтобы впечатлительный мальчик не повредился в сознании во время съёмок, на площадке постоянно присутствовал детский психолог, который его разгружал.

Бриллиантовая рука
Цитата из Библии в этом фильме Гайдая носит, напротив, иронический характер. Геша Козодоев сходу решает, что видит перед собой в мальчике-рыбаке святого (может быть, Петра), идущего по воде. Подняв в качестве хоругви мокрые трусы, герой Миронова с лицом, исполненным вдохновения, идёт следом, пока не понимает, что под водой просто есть искусственный брод. Эта сцена вызывает постоянное недовольство христиан нашего времени — они считают, что её сняли специально для глумления.

Тринадцать
Михаил Ромм больше всего известен фильмом «Обыкновенный фашизм», но есть у него ещё одна интересная, довоенная ещё картина — «Тринадцать». По сюжету, отряд красноармейцев бредёт по пустыне: одна женщина и двенадцать мужчин. Один из мужчин — предатель. В таком случае, кого же воплощает женщина? Ответ очевиден, и он также вызывал недовольство у христиан, знакомых с фильмом — потому что женщине даже в алтарь входить нельзя, а тут она — новый Иисус. Скорее уж, Антихрист!
Неуловимые мстители
В фигуре четырёх всадник на фоне алого заката одни видят мотив ангелов-заступников (ведь в песне, которая при этом звучит, поётся о вечной жизни и готовности прийти на помощь), а другие — фигу в кармане, намёк на всадников Армагеддона, мол, власть коммунистов — это конец света. Вторая версия кажется очень натянутой, ведь «мстители» практически все верующие и крещёные, что показывается в фильме мимоходом, а красноармейцы в другой сцене поют песню, которая кончается наказом — «не верь сатане». Впрочем, возможно, вся эта игра с узнаваемыми христианскими символами не несёт глубокого смысла — например, они могли появиться в сценарии неосознанно, поскольку человек вырос в культуре, где этих символов очень много, или быть вставлены просто потому, что это показалось интересным, забавным, просто «культурным».

А зори здесь тихие
Весь этот фильм пронизан противопоставлением войны и… безмолвия. Безмолвие — христианский философский термин, некий аналог совершенного покоя. Выйдя с зенитчицами к озеру, старшина Васков вспоминает, что здесь раньше жил священник, искавший безмолвия — эта фраза задаёт тон восприятию многих сцен фильма, играя ещё и с его названием. Рассказывая о священнике, Васков смотрит на церковь вдали, подчёркивая христианский смысл своей фразы.
В.Давыдов и Голиаф
Уже из названия видно, к какому сюжету отсылает нас противостояние честного пионера и нечестного «несуна» (то есть того, кто ворует на производстве) Голиафа. Давыдов, как и Давид, становится героем практически случайно. Только Давыдов не сбегает на войну ради войны, а борется за честность как святой для него принцип. Интересно, что при этом подчёркнуто, что Давыдов ничем особо не выделяется — он не троечник и не отличник, обычные герои поучительных историй, он — хорошист, такой же школьник, как большинство. В то же время определение его именно как хорошиста может иметь двойной смысл — ведь «хорошист» это от слова «хорошо».

Место встречи изменить нельзя
В экранизации повести «Эра милосердия» осталось меньше от оригинала, чем хотелось бы поклонникам книги, но всё же одной из сквозных осталась тема милосердия - одного из важнейших христианских принципов. Это слово повторяется в песне, которая звучит несколько раз, а Жеглов жёстко определяет именно христианскую основу этого мотива: «Милосердие — поповское слово». Но в итоге получается, что милосердный Шарапов несколько раз оказывается куда более прав, чем жёсткий, принципиальный до беспринципности Жеглов.
Если вам понравился пост, пожалуйста, поделитесь им со своими друзьями!
Комментарии (0)